Легенда старой крепости
Оборона Брестской крепости: вечные вопросы - бесконечный поиск
...Жара, тишина. Что рассчитывает увидеть человек, входя в Брестскую крепость? Пара рыболовов на берегу полузаросшего обводного канала, девушки загорают на валу Северных ворот, шурша шинами обгонит черная «волга». Табличка, говорящая о том что в крепости в 1905–1907 происходили восстания революционных солдат.
...Жара, тишина. Что рассчитывает увидеть человек, входя в Брестскую крепость? Пара рыболовов на берегу полузаросшего обводного канала, девушки загорают на валу Северных ворот, шурша шинами обгонит черная «волга». Табличка, говорящая о том что в крепости в 1905–1907 происходили восстания революционных солдат.
...Жара, тишина. Что рассчитывает увидеть человек, входя в Брестскую крепость? Пара рыболовов на берегу полузаросшего обводного канала, девушки загорают на валу Северных ворот, шурша шинами обгонит черная «волга». Табличка, говорящая о том что в крепости в 1905 – 1907 происходили восстания революционных солдат.
В 60-70-х – место паломничества советских людей, сейчас крепость не производит впечатления «туристической Мекки». Не видно экскурсий, редкие посетители… Зеленые лужайки, продажа сладкой ваты, праздничные наряды прогуливающихся брестчан…
Для погружения на иной уровень, прикосновения к другой крепости необходимо отказаться от нарядной одежды – её легко можно загрязнить или изорвать… Пыль, острые углы стен, обваливающиеся кирпичи…В казематах под входом в Северные ворота – доски, ящики, «Гавриловский» капонир – куски красноармейских портупей.
При осмотре более отдаленных от главного монумента сооружений – следы работы копателей, несмотря на то, что в Белоруссии это запрещено – возле развалин госпиталя – отвал, в котором рваные красноармейские сапоги, части выкрашенных в защитный цвет бачков, возле входа в пороховые погреба – деревянная ручка от немецкой гранаты «колотушки», разбитые немецкие ящики. Не пугает копачей погранзона.
Погранзона не пугает не только их - местная достопримечательность – хижина построенная из фанерных листов и прочего хлама, в зарослях Южного острова, неподалеку от дороги – тамошнего жильца (тихого бомжа) долго гоняла и милиция и пограничники, но вот – живет и, по видимому, надолго.
Сергей, работник музея: «Я решил покопать здесь, поискать экспонатов – взял миноискатель. Нашли кое-что. А потом нашел череп – женский, волосы даже сохранились. И не смог больше копать...»
Жизнь побеждает смерть - в холодном и темном подвальном отсеке, где складывали мертвых 333 стрелкового полка – презервативы и пластиковые пивные бутылки.
Заботы о жизни побеждают память – казематы завалены мусором, листьями и ветками рачительных хозяев.
***
«Утро 24 июня 1941 года. Немецкая артиллерия и немецкие бомбардировщики штурмуют Брест–Литовск. В течение трех дней наша пехота залегает в лесах перед крепостью. 10 часов утра: начался последний акт драмы. В этот момент слышен звук сигнала. В казематах и казармах, с неистовой яростью, против немцев еще сражаются тысячи советских солдат. Вокруг горят дома и над территорией сражения стоит постоянный грохот.
Советские снайперы ведут огонь с крыш - советские войска выбрасывают белые флаги, но после этого стреляют в немецких парламентеров, в санитаров и посылают русских в немецкой униформе. В 11.30 – еще один удар артиллерии... земля дрожит. К назначенному времени ударили из гаубицы крупного калибра. Ее голос заглушает.»
Многоточия объясняются тем, что текст из немецкого журнала «Сигнал», фотокопия которого помещена в одном из фотоальбомов, в этих местах вымаран – в те времена (1971 г.) мир был слишком однополярен. Более того – даже в одной из последних книг об истории крепости фраза о русских, стреляющих в санитаров, - убрана.
Между тем этот отрывок максимально точно характеризует атмосферу штурма – фактически единственный репортаж с места события. Конечно, он далек от современных журналистов – нет того драйва, впечатления, что врагов побеждает именно автор репортажа, однако это – единственный репортаж, рассказывающий о тех днях. (Правда, есть еще кусок кинохроники и фоторепортаж в журнале «Вермахт»). Журналист «Сигнала» описывает события 24 июня – в этот день подразделения 45 дивизии вермахта захватили все ключевые пункты - фактически оборона русских стала бессмысленной, началась «война по русскому способу», как выразился позднее начальник штаба 4 армии Блюмментрит.
Обратим внимание на некоторые пункты данного отрывка.
Итак к утру 24 июня защитники оказались блокированы в казармах, и 45 дивизия ожидала их сдачи. 45 дивизия была сформирована на базе частей бывшей австрийской армии из округа Линца – родины фюрера. Такое соединение просто не могло проигрывать – и его победы должны были подчеркивать в глазах населения Австрии единство немецкой нации. Не случайно, что ее сопровождали и кинооператоры, корреспонденты журналов «Сигнал» и «Вермахт».
Насчет тысяч советских солдат автор явно погорячился – если столько и находилось, то либо в подвалах, где приходилось по 10 человек на амбразуру, либо вооружены были, как в Восточном форту – где было 170 винтовок на 390 человек.
Советские снайперы – возниковение этого термина связано с тем, что волна немецких солдат, рассекая советские подразделения (фактически уничтожая воинскую часть), не уничтожала одиночек, ожидая их сдачи. Но ее не последовало – одиночкам удавалось подбираться к противнику в самых неожиданных местах. В основном это были либо пограничные наряды, либо отдельные бойцы – стрелявшие из мест, считавшихся зачищенными. Так как враг не был бдителен, или просто не имел сил на прочесывание местности, им удавалось наносить урон – даже не обладая особым искусством стрельбы.
Белые флаги – оборона состояла из многих изолированных, не сообщающихся с друг другом групп – если одна шла сдаваться, то вторая в нее стреляла, стреляя также по парламентерам и санитарам, – необходимо отметить, что в первые минуты войны погибли многие члены семей комсостава, что вызвало соответствующую реакцию. Да и не всегда понятно, что это парламентеры и санитары. Что же касается русских в немецкой униформе - взвод, напуганный русскими снайперами, открывает огонь по всему что движется, …а потом, поняв что уничтожили своих, – в донесении говорят об отражении вражеской атаки. Вообще, немцам тоже несладко пришлось. Все немногие свидетельства говорят об одном – солдаты вермахта были шокированы таким началом войны.
Утро. В ужасе - артподготовку, удары собственных же «Карлов» восприняли как ад, один 19-летний солдат скончался от разрыва сердца, отсюда и стрельба – все по всем, ибо пока разглядишь, пристрелят тебя.
Ну и наконец дата – 24 июня. Непонятно, почему она объявлена в качестве падения крепости – более того, о ней доложено и высшему командованию, лишь спустя несколько дней те узнали о том, что крепость сражалась до 29 июня. Ну и нравы, не похоже на немецкую дисциплину. Странно, что и оргвыводов не последовало, напротив и командир дивизии и командир корпуса получили награды.
***
Интересна сама история возникновения легенды.
В 1945 году Сталинград знал весь мир, а Брест был связан только с Брест-Литовским миром. Появление первых очерков, раскопок, первые (остающиеся до сих пор самыми важными) находки - не имели практически никакого резонанса, хотя судьба тех, кто остался на границе, исчез бесследно в первые дни, не могла ни волновать. В те годы изучение тех событий имело краеведческий уровень. Для вывода на общесоюзный уровень, привлечения должного внимания требовалось, чтобы появилась легенда, нечто потрясающее. Кстати говоря – (ирония судьбы!) не появись легенда о крепости, та бы исчезла – ее начали разбирать на кирпич, большая часть уже была разрушена. Старая крепость – вряд ли что-то другое может служить лучшей опорой для многочисленных легенд и мифов. Ну и для добывания кирпича, конечно...
В середине пятидесятых историей обороны Брестской крепости занялся журналист С. Смирнов – в итоге мир узнал, что в 1941 году в немецком тылу небольшой интернациональный гарнизон месяц боролся против целой дивизии. У легенды Смирнова было несколько слагаемых успеха - новым был сам жанр журналистского расследования, большинство героев – бывшими военнопленными (а некоторые - и ранее судимые), и сама атмосфера тайны (Смирнов поставил много вопросов, на которые и по сей день не найдены ответы) завораживала. Новым было то, что Смирнов не уходил от неясностей – в прочих произведениях все было предельно конкретно. Атмосфера романтики... Найдены герои, правда восторжествовала. Пусть не все правдоподобно, но главное - о крепости узнала страна.
У легенды Смирнова имелся и иной подтекст. Напомню – это был период реабилитации как народов, так и классов, категорий населения. Общественное примирение коснулось и бывших военнопленных – приходя в деревни, где исчезла половина мужского населения, они чувствовали на себе косые взгляды. И МГБ здесь не при чем...
И наконец, Брестская крепость была завершающим звеном официальной истории войны, теперь было доказано, что от 22 июня 41-го и до 9 мая 45-го - череда сплошных подвигов.
Создав легенду, Смирнов передал дело в руки последователей – прежде всего музейных работников.
В 60-70-х – место паломничества советских людей, сейчас крепость не производит впечатления «туристической Мекки». Не видно экскурсий, редкие посетители… Зеленые лужайки, продажа сладкой ваты, праздничные наряды прогуливающихся брестчан…
Для погружения на иной уровень, прикосновения к другой крепости необходимо отказаться от нарядной одежды – её легко можно загрязнить или изорвать… Пыль, острые углы стен, обваливающиеся кирпичи…В казематах под входом в Северные ворота – доски, ящики, «Гавриловский» капонир – куски красноармейских портупей.
При осмотре более отдаленных от главного монумента сооружений – следы работы копателей, несмотря на то, что в Белоруссии это запрещено – возле развалин госпиталя – отвал, в котором рваные красноармейские сапоги, части выкрашенных в защитный цвет бачков, возле входа в пороховые погреба – деревянная ручка от немецкой гранаты «колотушки», разбитые немецкие ящики. Не пугает копачей погранзона.
Погранзона не пугает не только их - местная достопримечательность – хижина построенная из фанерных листов и прочего хлама, в зарослях Южного острова, неподалеку от дороги – тамошнего жильца (тихого бомжа) долго гоняла и милиция и пограничники, но вот – живет и, по видимому, надолго.
Сергей, работник музея: «Я решил покопать здесь, поискать экспонатов – взял миноискатель. Нашли кое-что. А потом нашел череп – женский, волосы даже сохранились. И не смог больше копать...»
Жизнь побеждает смерть - в холодном и темном подвальном отсеке, где складывали мертвых 333 стрелкового полка – презервативы и пластиковые пивные бутылки.
Заботы о жизни побеждают память – казематы завалены мусором, листьями и ветками рачительных хозяев.
***
«Утро 24 июня 1941 года. Немецкая артиллерия и немецкие бомбардировщики штурмуют Брест–Литовск. В течение трех дней наша пехота залегает в лесах перед крепостью. 10 часов утра: начался последний акт драмы. В этот момент слышен звук сигнала. В казематах и казармах, с неистовой яростью, против немцев еще сражаются тысячи советских солдат. Вокруг горят дома и над территорией сражения стоит постоянный грохот.
Советские снайперы ведут огонь с крыш - советские войска выбрасывают белые флаги, но после этого стреляют в немецких парламентеров, в санитаров и посылают русских в немецкой униформе. В 11.30 – еще один удар артиллерии... земля дрожит. К назначенному времени ударили из гаубицы крупного калибра. Ее голос заглушает.»
Многоточия объясняются тем, что текст из немецкого журнала «Сигнал», фотокопия которого помещена в одном из фотоальбомов, в этих местах вымаран – в те времена (1971 г.) мир был слишком однополярен. Более того – даже в одной из последних книг об истории крепости фраза о русских, стреляющих в санитаров, - убрана.
Между тем этот отрывок максимально точно характеризует атмосферу штурма – фактически единственный репортаж с места события. Конечно, он далек от современных журналистов – нет того драйва, впечатления, что врагов побеждает именно автор репортажа, однако это – единственный репортаж, рассказывающий о тех днях. (Правда, есть еще кусок кинохроники и фоторепортаж в журнале «Вермахт»). Журналист «Сигнала» описывает события 24 июня – в этот день подразделения 45 дивизии вермахта захватили все ключевые пункты - фактически оборона русских стала бессмысленной, началась «война по русскому способу», как выразился позднее начальник штаба 4 армии Блюмментрит.
Обратим внимание на некоторые пункты данного отрывка.
Итак к утру 24 июня защитники оказались блокированы в казармах, и 45 дивизия ожидала их сдачи. 45 дивизия была сформирована на базе частей бывшей австрийской армии из округа Линца – родины фюрера. Такое соединение просто не могло проигрывать – и его победы должны были подчеркивать в глазах населения Австрии единство немецкой нации. Не случайно, что ее сопровождали и кинооператоры, корреспонденты журналов «Сигнал» и «Вермахт».
Насчет тысяч советских солдат автор явно погорячился – если столько и находилось, то либо в подвалах, где приходилось по 10 человек на амбразуру, либо вооружены были, как в Восточном форту – где было 170 винтовок на 390 человек.
Советские снайперы – возниковение этого термина связано с тем, что волна немецких солдат, рассекая советские подразделения (фактически уничтожая воинскую часть), не уничтожала одиночек, ожидая их сдачи. Но ее не последовало – одиночкам удавалось подбираться к противнику в самых неожиданных местах. В основном это были либо пограничные наряды, либо отдельные бойцы – стрелявшие из мест, считавшихся зачищенными. Так как враг не был бдителен, или просто не имел сил на прочесывание местности, им удавалось наносить урон – даже не обладая особым искусством стрельбы.
Белые флаги – оборона состояла из многих изолированных, не сообщающихся с друг другом групп – если одна шла сдаваться, то вторая в нее стреляла, стреляя также по парламентерам и санитарам, – необходимо отметить, что в первые минуты войны погибли многие члены семей комсостава, что вызвало соответствующую реакцию. Да и не всегда понятно, что это парламентеры и санитары. Что же касается русских в немецкой униформе - взвод, напуганный русскими снайперами, открывает огонь по всему что движется, …а потом, поняв что уничтожили своих, – в донесении говорят об отражении вражеской атаки. Вообще, немцам тоже несладко пришлось. Все немногие свидетельства говорят об одном – солдаты вермахта были шокированы таким началом войны.
Утро. В ужасе - артподготовку, удары собственных же «Карлов» восприняли как ад, один 19-летний солдат скончался от разрыва сердца, отсюда и стрельба – все по всем, ибо пока разглядишь, пристрелят тебя.
Ну и наконец дата – 24 июня. Непонятно, почему она объявлена в качестве падения крепости – более того, о ней доложено и высшему командованию, лишь спустя несколько дней те узнали о том, что крепость сражалась до 29 июня. Ну и нравы, не похоже на немецкую дисциплину. Странно, что и оргвыводов не последовало, напротив и командир дивизии и командир корпуса получили награды.
***
Интересна сама история возникновения легенды.
В 1945 году Сталинград знал весь мир, а Брест был связан только с Брест-Литовским миром. Появление первых очерков, раскопок, первые (остающиеся до сих пор самыми важными) находки - не имели практически никакого резонанса, хотя судьба тех, кто остался на границе, исчез бесследно в первые дни, не могла ни волновать. В те годы изучение тех событий имело краеведческий уровень. Для вывода на общесоюзный уровень, привлечения должного внимания требовалось, чтобы появилась легенда, нечто потрясающее. Кстати говоря – (ирония судьбы!) не появись легенда о крепости, та бы исчезла – ее начали разбирать на кирпич, большая часть уже была разрушена. Старая крепость – вряд ли что-то другое может служить лучшей опорой для многочисленных легенд и мифов. Ну и для добывания кирпича, конечно...
В середине пятидесятых историей обороны Брестской крепости занялся журналист С. Смирнов – в итоге мир узнал, что в 1941 году в немецком тылу небольшой интернациональный гарнизон месяц боролся против целой дивизии. У легенды Смирнова было несколько слагаемых успеха - новым был сам жанр журналистского расследования, большинство героев – бывшими военнопленными (а некоторые - и ранее судимые), и сама атмосфера тайны (Смирнов поставил много вопросов, на которые и по сей день не найдены ответы) завораживала. Новым было то, что Смирнов не уходил от неясностей – в прочих произведениях все было предельно конкретно. Атмосфера романтики... Найдены герои, правда восторжествовала. Пусть не все правдоподобно, но главное - о крепости узнала страна.
У легенды Смирнова имелся и иной подтекст. Напомню – это был период реабилитации как народов, так и классов, категорий населения. Общественное примирение коснулось и бывших военнопленных – приходя в деревни, где исчезла половина мужского населения, они чувствовали на себе косые взгляды. И МГБ здесь не при чем...
И наконец, Брестская крепость была завершающим звеном официальной истории войны, теперь было доказано, что от 22 июня 41-го и до 9 мая 45-го - череда сплошных подвигов.
Создав легенду, Смирнов передал дело в руки последователей – прежде всего музейных работников.
