«Японская трагедия»: мифы и реалии
Советский Союз вступил в войну против Японии по настоятельной просьбе союзников - США и Великобритании. Это ускорило разгром Квантунской армии и завершение Второй мировой войны. Однако в последние годы появляется все больше публикаций, извращающих события того времени, ставятся под сомнение правомерность и необходимость вступления нашей страны в войну против Японии, принижается роль Советской Армии в достижении победы на Дальнем Востоке. Особенно много всякого рода фальсификаций относительно японских военнопленных и так называемых северных территорий.
Советский Союз вступил в войну против Японии по настоятельной просьбе союзников - США и Великобритании. Это ускорило разгром Квантунской армии и завершение Второй мировой войны. Однако в последние годы появляется все больше публикаций, извращающих события того времени, ставятся под сомнение правомерность и необходимость вступления нашей страны в войну против Японии, принижается роль Советской Армии в достижении победы на Дальнем Востоке. Особенно много всякого рода фальсификаций относительно японских военнопленных и так называемых северных территорий.
По имеющимся данным, всего за период войны с Японией (9 августа - 2 сентября 1945 г.) советскими войсками были захвачены в плен и взяты на учет в качестве военнопленных 639.635 солдат и офицеров. Из них 65.245 человек были освобождены распоряжением военного командования в период с августа по декабрь 1945 года, 15.986 умерли от ран и болезней в лагерях. По данным НКВД, всего на территорию СССР были вывезены 546.086 человек. Такие цифры называл и В.П. Галицкий, специально исследовавший этот вопрос («Проблемы Дальнего Востока» 1990 г., № 6). К концу 1956 года были репатриированы на родину 577.567 человек. Основная масса из них - более 400 тысяч - в период с 1945 по 1948 г. К этому времени по различным причинам в плену умерли 62.068 военнопленных, включая 15.986, умерших во фронтовых лагерях. После 1956 года в лагерях оставались 1.036 японцев, осужденных за различные воинские преступления. В последующем назывались и некоторые другие данные.
Почему такой разнобой в цифрах? Дело в том, что официально войскам было дано указание в плен брать только японских военнослужащих. Но в ходе боевых действий, при занятии населенных пунктов было трудно, а иногда практически невозможно отличить полицейских, чиновников от военнослужащих. К тому же некоторые из них переодевались в гражданскую одежду, а порою вообще предпочитали сдаться в плен советским войскам, чем остаться среди китайцев.
На основании приказа ВГК № 15147 от 23.10.1945 года командующие фронтами отдали распоряжения освободить из лагерей и распустить по домам военнопленных: бывших солдат и офицеров армии Маньчжоу-Го, китайцев, корейцев, маньчжурцев, монголов и представителей других национальностей, за исключением японцев и русских белоэмигрантов. Это ли не свидетельство несостоятельности разговоров о том, что в лагерях военнопленных держали кого угодно, в том числе гражданских людей.
Еще раньше, 23 августа 1945 года, был подписан приказ об отправке на территорию СССР 500 тысяч военнопленных. В ноябре-декабре 1945-го, когда основная часть наших войск покинула Маньчжурию (кроме Порт-Артура и Дальнего), последовала команда часть войск и японских военнопленных оставить там до весны 1946 года. Например, в 5-й армии, дислоцировавшейся в северной части Маньчжурии, на 5.10.1945 г. числились 71.895 военнопленных, из которых было сформировано 57 строительных батальонов. После отправки этих батальонов в Хабаровск и Барнаул в лагерях остались 14.895 военнопленных. При отправке они были обеспечены всеми положенными нормами продовольствия и вещевого имущества. Причем потребность в продовольствии была исчислена по нормам, существовавшим в японской армии.
Говоря о проблеме военнопленных, следует учитывать и сложность складывавшейся в то время обстановки, в частности обострение гражданской войны в Китае. Чан Кайши стремился задержать советские войска, опасаясь, что города и районы, покинутые ими, будут заняты сторонниками КПК. А от того, останутся советские войска в Китае или уйдут, зависела и судьба военнопленных.
Как писал генерал Макартур, планами США предусматривалось: «Не позволять советским войскам войти в боевой контакт с народно-освободительной армией Китая, помешать объединению сил коммунистов Китая с Красной Армией в Северо-восточном и Северном Китае». Кстати, и Сталин стремился налаживать отношения с китайским правительством Чан Кайши. Еще в 1945 г. с ним был заключен долгосрочный договор. Принимались также меры, для того чтобы не давать никакого повода для осложнения отношений с американцами. Об этом можно судить по директиве Генштаба командующему войсками Забайкальского военного округа Р.Я. Малиновскому. Приходилось считаться и с некоторыми другими обстоятельствами.
Для объективного рассмотрения вопроса о военнопленных надо попытаться поставить себя на место политического руководства и командования того времени. Война закончилась, японская армия капитулировала. Что делать с военнопленными численностью более 600 тыс. человек? Казалось бы, ответ простой: надо их возвратить японской стороне. Но, во-первых, как это сделать в условиях, когда Советский Союз вступил в войну против Японии по настоятельной просьбе союзников: воевали вместе, а мирный договор заключили без участия СССР? Между СССР и Японией нет официального соглашения о прекращении войны. И наши союзники, и японская сторона все сделали для того, чтобы искусственно осложнить обстановку.
Формально с точки зрения международных правовых норм, можно в определенной мере упрекнуть советскую сторону за задержку возвращения военнопленных. Но посмотрим на ситуацию с другой стороны. Страну, потерявшую в боях 36 тысяч человек, внесшую наибольший вклад в разгром врага, после войны оттесняют в сторону от процесса урегулирования обстановки вокруг Японии, нарушив союзнические соглашения об участии советских войск в контроле за японской территорией. Да после такого любое уважающее себя государство было бы вправе оставить за собой хоть какие-то рычаги влияния. В определенной мере была использована и проблема военнопленных. Нежелание же Японии заключить мирный договор с СССР, ее сугубо проамериканская и антисоветская политика, иногда даже противоречащая японским интересам, во многом затормозили решение этой проблемы.
Во-вторых, с точки зрения сугубо практической, даже при желании советского правительства возвратить Японии военнопленных в первое послевоенное время это невозможно было осуществить. Кому их передавать? Сложившейся самостоятельной японской администрации еще не было. Передавать военнопленных американскому командованию было бы нелепо. На территории Германии в 1945 году наши войска в ряде случаев сознательно давали возможность отступавшим немцам отойти в зону союзников. И что из этого получилось? Как теперь стало известно из опубликованных британских документов, Черчилль распорядился вооружать их и готовить для возможных боевых действий против советских войск. Хорошо, что наше командование имело некоторые данные об этом и было, что называется, начеку. Да и не положено военнопленных так из рук в руки передавать.
Кроме того, отправлять пленных в Японию можно было только морем. Достаточным количеством морского транспорта для перевозки полумиллионной армии наша страна не располагала. Тем не менее и в этих обстоятельствах военнопленных начали отправлять в Японию уже в 1946 году.
При рассмотрении технической стороны этого вопроса (в отрыве от военно-политических аспектов) делались предположения о возможности оставления военнопленных в Маньчжурии и передачи их китайской стороне. Но в то время власть на местах в Китае часто менялась и надежной китайской администрации для контроля за лагерями военнопленных не было. К тому же едва прошли слухи о возможной их передаче китайской стороне, японцы, особенно генералы и старшие офицеры, взмолились перед представителями нашего командования ни в коем случае не делать этого. Они прямо заявили, что сдаваться китайцам они не будут. Когда в районе Дуньхуа один из лагерей (при выводе части наших войск) был временно передан гоминдановским войскам, они разогнали военнопленных, часть убили и отобрали оставленные нашими войсками запасы продовольствия.
В октябре 1945 года поступило распоряжение проверить и выпустить из лагерей служащих и рабочих японской армии, не состоявших на военной службе. Однако многие из них отказывались покидать лагерь.
Ради объективности надо сказать и о том, что японцы в период своего господства всячески притесняли китайцев, корейцев и создавали для них довольно жестокий режим существования. Отсюда и нескрываемая ненависть к японцам со стороны местного населения. Нередко вооруженный китаец, проходя мимо лагеря даже в некотором отдалении от него, считал нужным стрельнуть в его сторону.
С учетом всех этих обстоятельств советским руководством было принято решение основную часть военнопленных отправить на территорию СССР и поселить их там в лагерях НКВД. Не все, конечно, были в Сибири. Были и в других районах, в том числе в Средней Азии, где не бывает лютых морозов. Все тяжело больные к тому времени пленные, в первую очередь инфекционные, были оставлены на территории Маньчжурии в специально оборудованных лагерях и переданы местным китайским властям. Для контроля за соблюдением условий их содержания были оставлены небольшие группы советских офицеров и сержантов.
Что касается условий содержания и питания военнопленных в советских лагерях на территории Китая, то могу со всей ответственностью заявить, что они в основном соответствовали установленным нормам. Была издана директива Ставки ВГК № 11126 от 17.08.1945 г. за подписями Сталина и Антонова, где указывалось: «С пленными японцами обращаться хорошо». А мы знаем, что приказы в те времена было принято строго выполнять.
Вместе с тем надо учитывать и то, что создать нормальные условия существования военнопленным зимой 1945-1946 годов было довольно трудно. Представьте себе обстановку в ноябре-декабре 1945 года, когда часть войск уже убыла на территорию СССР, а остальным было приказано на зиму остаться в Маньчжурии. Начались ранние морозы. Наши войска с трудом устроились в бывших японских городках, некоторые в полевых условиях. А военнопленные только частично были размещены в стационарных помещениях. Основная же их часть к началу октября как была в поле, в палатках, так и оставалась там. Лагеря пришлось наспех готовить к зиме.
Из этого исторического эпизода следовало бы извлечь хоть какие-то уроки нашим политикам и дипломатам. Кто-то из тех, кто так легко и беззаботно переносил сроки вывода войск из Китая, должен же был понимать, что наряду с обустройством на новых местах большой массы войск придется обустраивать и лагеря для военнопленных. К сожалению, все это повторилось при выводе наших войск из Германии и других стран, а в наши дни - из Грузии.
Однако вернемся к японским военнопленным. Естественно, для их обустройства не были заранее заготовлены строительные материалы, топливо и другие средства. Часть военнопленных получила простудные заболевания, на этой почве участились инфекционные заболевания. Военным командованием был принят ряд срочных мер по обустройству, улучшению снабжения и оказанию медицинской помощи военнопленным. Для усиления контроля за деятельностью советской администрации лагерей в каждой армии были созданы оперативные группы. Опергруппу 5-й армии было поручено возглавить мне. Мы следили и требовали строгого соблюдения температурного режима в жилых помещениях, санитарных условий, установленных правил содержания военнопленных. Они были распределены по подразделениям во главе с японскими офицерами и унтер-офицерами, которые, кстати, нередко обращались со своими солдатами настолько жестко, что нам приходилось вмешиваться. Ежедневно проводились утренние и вечерние проверки наличия людей. Поэтому разговоры насчет того, что «учет не велся, списков не было», - досужие вымыслы.
Были временно изъяты из состава наших соединений и развернуты в районах расположения лагерей военнопленных 2 армейских полевых госпиталя, 10 медико-санитарных батальонов и рот. В результате смертность среди военнопленных была резко сокращена. К сожалению, от тяжелых инфекционных заболеваний страдали и умирали не только пленные японцы, но и многие советские люди из числа медицинского и административного персонала, работавшего в лагерях. В том числе и автору этих строк в 1946 году пришлось перенести сыпной тиф в тяжелой форме.
Не берусь судить, в каких условиях содержались японские военнопленные в Сибири, но даже с учетом описанных много раз нравов и порядков нашего НКВД можно не сомневаться, что и там условия не были такими ужасными, как в японских лагерях для советских военнопленных в 1921 - 1922 годах на Дальнем Востоке. Не говоря уже о гитлеровских концентрационных лагерях, где в результате голода и истязаний погибли более 3 млн. советских военнопленных.
В лагерях для японских военнопленных соблюдались все их национальные обычаи и праздники, практиковались самоуправление и самообслуживание, работала художественная самодеятельность, выпускались свои газеты, создавались клубы по интересам. Если вспомнить, в каких условиях жил наш народ в первые послевоенные годы (в ряде районов питание населения было хуже, чем у японских пленных), то, вообще, грех слишком на нас обижаться да еще предъявлять какие-то претензии.
Впрочем, и сами бывшие военнопленные помнят не только плохое. Так, президент Всеяпонской ассоциации бывших военнопленных заявил, что помнит не только ужасы сталинских лагерей. «В 1946 году я попал в спецгоспиталь № 2 в сибирском поселке Новочунка, - рассказал он. - От смерти меня спасли советские врачи и медсестры. Благодарность к ним в моей памяти постоянна. Тысячи японцев чувствуют то же самое по отношению к вашим людям».
Глава японской парламентской делегации Итира Конно после посещения лагеря № 48 в Ивановской области, где находились офицеры старшего звена, был удивлен хорошими условиями их содержания.
Немало добрых слов пришлось слышать от японских военнопленных и нам в первые годы после войны.
Теперь к вопросу о том, считать или не считать японских солдат военнопленными. Да, они, как правило, официально не хотели признавать себя военнопленными. Все это можно понять: в японской армии плен считается тягчайшим позором. Например, после Халхин-Гола в 1939 году многие возвращенные нашей стороной пленные были казнены самими японцами. Но в данном случае суждения о том, что японских солдат нельзя считать военнопленными, несостоятельны. Советский Союз находился в состоянии войны с Японией, с обеих сторон велись боевые действия. Так что они были военнопленными, и по отношению к ним в основном соблюдались все нормы международного права.
Прискорбный факт задержки японских военнопленных до 1956 года также был порожден не только советской стороной. Согласно Женевской (1929 г.) и Гаагской (1907 г.) конвенциям пленных положено освобождать после акта об окончании войны. СССР и Япония, как известно, заключили соглашение о прекращении состояния войны между собой только 19 октября 1956 года, а мирный договор не заключен до сих пор. В свете всего этого просто неуместны утверждения о том, что в бедствиях бывших японских военнопленных и послевоенной неурегулированности российско-японских отношений виновна только российская сторона...
А как быть с нашими участниками войны? Когда будут покаяние и компенсации с японской стороны за коварное развязывание войны против России в 1904 году и эксплуатацию захваченных у нее земель (хотя бы, скажем, Южного Сахалина), за интервенцию на Дальнем Востоке в начале 20-х годов, за провокацию на Халхин-Голе и на наших границах на протяжении всей Второй мировой войны?
В принципе я не сторонник раздоров, у нас нет другого пути в будущее, кроме взаимного примирения и сотрудничества. Взаимных обвинений можно найти много, в том числе и в деле, связанном с пребыванием японских военнопленных на территории СССР, и по другим вопросам. Безусловно, все, что делалось несправедливо и вопреки международным и двусторонним соглашениям, должно получить соответствующую оценку и последующую регламентацию. При необходимости нужно выдать и справки о труде в лагерях, предоставить списки бывших военнопленных, оказать помощь в обустройстве мест захоронения, решить другие вопросы. Но делать все это надо спокойно, объективно и по-деловому во всем разобравшись, не охаивая свою страну. Как уже мне приходилось говорить, можно время от времени перетряхивать исторические ковры, но не обязательно всю пыль трясти только на наши головы.
Во многом надуманными являются также вопрос о так называемых северных территориях и связанные с ним территориальные претензии к России. Достаточно сказать, что Рузвельт и Черчилль без каких-либо возражений подписали 11 февраля 1945 года соглашение трех держав по вопросам Дальнего Востока, в котором со всей определенностью было записано, что «претензии СССР должны быть безусловно удовлетворены после победы над Японией».
Что касается Японии, то обязательность для ее положений Ялтинского соглашения вытекает не только из принятой ею Потсдамской декларации, но и Сан-Францисского мирного договора 1951 года, в котором зафиксировано, что Япония признает все решения и договоры союзников Второй мировой войны, а, следовательно, и Ялтинское соглашение. Это признавалось и в неоднократных заявлениях представителей японского правительства. Так, при ратификации мирного договора в японском парламенте заведующий договорным департаментом МИД Японии Кумао Нисимура 6 октября 1951 года заявил: «Поскольку Японии пришлось отказаться от суверенитета на Курильские острова, она утратила право голоса на окончательное решение вопроса об их принадлежности. Так как Япония по мирному договору согласилась отказаться от суверенитета над этими территориями, данный вопрос в той мере, в какой он имеет к ней отношение, является разрешенным». Он же 19 октября 1951 года на заседании специального комитета парламента Японии по вопросу ратификации Сан-Францисского мирного договора еще раз подчеркнул: «Территориальные пределы архипелага Тисима (Курильских островов. - М.Г.), о которых говорится в договоре, включают в себя как Северные Тисима, так и Южные Тисима». Были и другие подобные официальные заявления. То есть при ратификации японским парламентом Сан-францисского договора высший законодательный орган государства констатировал факт отказа Японии от всей Курильской гряды.
Потсдамская декларация (п. 12) предусматривала (после урегулирования обстановки в Японии) вывод всех иностранных войск с ее территории. Но США стремились сохранить там часть своих войск. Для прикрытия этого факта и надумываются проблемы северных территорий.
Заключение, в 1960 году направленного против СССР и КНР, японо-американского «договора безопасности» еще более осложнило разрешение вопроса о линии прохождения границы между Японией и СССР, ибо, как справедливо подчеркивал профессор А.А. Кошкин, в сложившейся на Дальнем Востоке военно-политической обстановке «холодной войны» любые территориальные уступки Японии способствовали бы расширению территории, используемой иностранными войсками. Столкнувшись с нежеланием японского правительства, за спиной которого стояли США, выполнять положения совместной декларации и расценив подписание японо-американского «договора безопасности» (военного союза) как враждебный акт, советское правительство заявило, что вопрос о территориальном урегулировании с Японией после Второй мировой войны уже решен соответствующими международными соглашениями.
Характеризуя политику Японии в отношении СССР в годы «холодной войны», профессор Калифорнийского университета (США) Цуёси Хасэгава отмечает, что изменения произошли не в советско-японских отношениях, они произошли в связи с тем, что США стремились избежать антиамериканизма и японского национализма… Проблема северных территорий позволила встроить Японию в глобальную стратегию США и, отводя японский национализм от себя, направить его против Советского Союза.
Вообще попытки пересмотра основополагающих решений и соглашений, определяющих итоги Второй мировой войны, особенно по территориальным вопросам, чреваты повальным обвалом многих старых и новых противоречий и проблем, что может снова подвести весь мир к взрывоопасной черте. И люди, «подогреваемые» всякого рода фондами специального назначения, тоже должны подумать о своей ответственности за содеянное, какими бы благовидными предлогами они не прикрывались. Интересы наших народов, международной стабильности требуют не заклинаний и декларативных покаяний, а объективной оценки всего того, что было, чтобы мы не зацикливались на взаимных обвинениях, а больше всматривались в будущее и думали о том, как объединить усилия для совместной борьбы с современными общими угрозами.
Мы с уважением относимся к японскому народу, его солдатам, ставшим жертвой авантюристической милитаристской политики. И те, кто пытается снова поощрять насаждение реваншизма в сознание японского народа, добра японцам не желают. Перед памятью российских, американских, китайских, японских и других солдат сегодня об этом можно сказать твердо и однозначно. При любых обстоятельствах мы, фронтовики, и все люди, кому не безразличны честь и достоинство страны, вместе с ветеранами США, Англии, Китая и других союзных армий, со всеми антифашистами и антимилитаристами встречаем 60-летие победы на Дальнем Востоке, как день окончания Великой Отечественной и всей Второй мировой войны. Как ее победный апофеоз!
По имеющимся данным, всего за период войны с Японией (9 августа - 2 сентября 1945 г.) советскими войсками были захвачены в плен и взяты на учет в качестве военнопленных 639.635 солдат и офицеров. Из них 65.245 человек были освобождены распоряжением военного командования в период с августа по декабрь 1945 года, 15.986 умерли от ран и болезней в лагерях. По данным НКВД, всего на территорию СССР были вывезены 546.086 человек. Такие цифры называл и В.П. Галицкий, специально исследовавший этот вопрос («Проблемы Дальнего Востока» 1990 г., № 6). К концу 1956 года были репатриированы на родину 577.567 человек. Основная масса из них - более 400 тысяч - в период с 1945 по 1948 г. К этому времени по различным причинам в плену умерли 62.068 военнопленных, включая 15.986, умерших во фронтовых лагерях. После 1956 года в лагерях оставались 1.036 японцев, осужденных за различные воинские преступления. В последующем назывались и некоторые другие данные.
Почему такой разнобой в цифрах? Дело в том, что официально войскам было дано указание в плен брать только японских военнослужащих. Но в ходе боевых действий, при занятии населенных пунктов было трудно, а иногда практически невозможно отличить полицейских, чиновников от военнослужащих. К тому же некоторые из них переодевались в гражданскую одежду, а порою вообще предпочитали сдаться в плен советским войскам, чем остаться среди китайцев.
На основании приказа ВГК № 15147 от 23.10.1945 года командующие фронтами отдали распоряжения освободить из лагерей и распустить по домам военнопленных: бывших солдат и офицеров армии Маньчжоу-Го, китайцев, корейцев, маньчжурцев, монголов и представителей других национальностей, за исключением японцев и русских белоэмигрантов. Это ли не свидетельство несостоятельности разговоров о том, что в лагерях военнопленных держали кого угодно, в том числе гражданских людей.
Еще раньше, 23 августа 1945 года, был подписан приказ об отправке на территорию СССР 500 тысяч военнопленных. В ноябре-декабре 1945-го, когда основная часть наших войск покинула Маньчжурию (кроме Порт-Артура и Дальнего), последовала команда часть войск и японских военнопленных оставить там до весны 1946 года. Например, в 5-й армии, дислоцировавшейся в северной части Маньчжурии, на 5.10.1945 г. числились 71.895 военнопленных, из которых было сформировано 57 строительных батальонов. После отправки этих батальонов в Хабаровск и Барнаул в лагерях остались 14.895 военнопленных. При отправке они были обеспечены всеми положенными нормами продовольствия и вещевого имущества. Причем потребность в продовольствии была исчислена по нормам, существовавшим в японской армии.
Говоря о проблеме военнопленных, следует учитывать и сложность складывавшейся в то время обстановки, в частности обострение гражданской войны в Китае. Чан Кайши стремился задержать советские войска, опасаясь, что города и районы, покинутые ими, будут заняты сторонниками КПК. А от того, останутся советские войска в Китае или уйдут, зависела и судьба военнопленных.
Как писал генерал Макартур, планами США предусматривалось: «Не позволять советским войскам войти в боевой контакт с народно-освободительной армией Китая, помешать объединению сил коммунистов Китая с Красной Армией в Северо-восточном и Северном Китае». Кстати, и Сталин стремился налаживать отношения с китайским правительством Чан Кайши. Еще в 1945 г. с ним был заключен долгосрочный договор. Принимались также меры, для того чтобы не давать никакого повода для осложнения отношений с американцами. Об этом можно судить по директиве Генштаба командующему войсками Забайкальского военного округа Р.Я. Малиновскому. Приходилось считаться и с некоторыми другими обстоятельствами.
Для объективного рассмотрения вопроса о военнопленных надо попытаться поставить себя на место политического руководства и командования того времени. Война закончилась, японская армия капитулировала. Что делать с военнопленными численностью более 600 тыс. человек? Казалось бы, ответ простой: надо их возвратить японской стороне. Но, во-первых, как это сделать в условиях, когда Советский Союз вступил в войну против Японии по настоятельной просьбе союзников: воевали вместе, а мирный договор заключили без участия СССР? Между СССР и Японией нет официального соглашения о прекращении войны. И наши союзники, и японская сторона все сделали для того, чтобы искусственно осложнить обстановку.
Формально с точки зрения международных правовых норм, можно в определенной мере упрекнуть советскую сторону за задержку возвращения военнопленных. Но посмотрим на ситуацию с другой стороны. Страну, потерявшую в боях 36 тысяч человек, внесшую наибольший вклад в разгром врага, после войны оттесняют в сторону от процесса урегулирования обстановки вокруг Японии, нарушив союзнические соглашения об участии советских войск в контроле за японской территорией. Да после такого любое уважающее себя государство было бы вправе оставить за собой хоть какие-то рычаги влияния. В определенной мере была использована и проблема военнопленных. Нежелание же Японии заключить мирный договор с СССР, ее сугубо проамериканская и антисоветская политика, иногда даже противоречащая японским интересам, во многом затормозили решение этой проблемы.
Во-вторых, с точки зрения сугубо практической, даже при желании советского правительства возвратить Японии военнопленных в первое послевоенное время это невозможно было осуществить. Кому их передавать? Сложившейся самостоятельной японской администрации еще не было. Передавать военнопленных американскому командованию было бы нелепо. На территории Германии в 1945 году наши войска в ряде случаев сознательно давали возможность отступавшим немцам отойти в зону союзников. И что из этого получилось? Как теперь стало известно из опубликованных британских документов, Черчилль распорядился вооружать их и готовить для возможных боевых действий против советских войск. Хорошо, что наше командование имело некоторые данные об этом и было, что называется, начеку. Да и не положено военнопленных так из рук в руки передавать.
Кроме того, отправлять пленных в Японию можно было только морем. Достаточным количеством морского транспорта для перевозки полумиллионной армии наша страна не располагала. Тем не менее и в этих обстоятельствах военнопленных начали отправлять в Японию уже в 1946 году.
При рассмотрении технической стороны этого вопроса (в отрыве от военно-политических аспектов) делались предположения о возможности оставления военнопленных в Маньчжурии и передачи их китайской стороне. Но в то время власть на местах в Китае часто менялась и надежной китайской администрации для контроля за лагерями военнопленных не было. К тому же едва прошли слухи о возможной их передаче китайской стороне, японцы, особенно генералы и старшие офицеры, взмолились перед представителями нашего командования ни в коем случае не делать этого. Они прямо заявили, что сдаваться китайцам они не будут. Когда в районе Дуньхуа один из лагерей (при выводе части наших войск) был временно передан гоминдановским войскам, они разогнали военнопленных, часть убили и отобрали оставленные нашими войсками запасы продовольствия.
В октябре 1945 года поступило распоряжение проверить и выпустить из лагерей служащих и рабочих японской армии, не состоявших на военной службе. Однако многие из них отказывались покидать лагерь.
Ради объективности надо сказать и о том, что японцы в период своего господства всячески притесняли китайцев, корейцев и создавали для них довольно жестокий режим существования. Отсюда и нескрываемая ненависть к японцам со стороны местного населения. Нередко вооруженный китаец, проходя мимо лагеря даже в некотором отдалении от него, считал нужным стрельнуть в его сторону.
С учетом всех этих обстоятельств советским руководством было принято решение основную часть военнопленных отправить на территорию СССР и поселить их там в лагерях НКВД. Не все, конечно, были в Сибири. Были и в других районах, в том числе в Средней Азии, где не бывает лютых морозов. Все тяжело больные к тому времени пленные, в первую очередь инфекционные, были оставлены на территории Маньчжурии в специально оборудованных лагерях и переданы местным китайским властям. Для контроля за соблюдением условий их содержания были оставлены небольшие группы советских офицеров и сержантов.
Что касается условий содержания и питания военнопленных в советских лагерях на территории Китая, то могу со всей ответственностью заявить, что они в основном соответствовали установленным нормам. Была издана директива Ставки ВГК № 11126 от 17.08.1945 г. за подписями Сталина и Антонова, где указывалось: «С пленными японцами обращаться хорошо». А мы знаем, что приказы в те времена было принято строго выполнять.
Вместе с тем надо учитывать и то, что создать нормальные условия существования военнопленным зимой 1945-1946 годов было довольно трудно. Представьте себе обстановку в ноябре-декабре 1945 года, когда часть войск уже убыла на территорию СССР, а остальным было приказано на зиму остаться в Маньчжурии. Начались ранние морозы. Наши войска с трудом устроились в бывших японских городках, некоторые в полевых условиях. А военнопленные только частично были размещены в стационарных помещениях. Основная же их часть к началу октября как была в поле, в палатках, так и оставалась там. Лагеря пришлось наспех готовить к зиме.
Из этого исторического эпизода следовало бы извлечь хоть какие-то уроки нашим политикам и дипломатам. Кто-то из тех, кто так легко и беззаботно переносил сроки вывода войск из Китая, должен же был понимать, что наряду с обустройством на новых местах большой массы войск придется обустраивать и лагеря для военнопленных. К сожалению, все это повторилось при выводе наших войск из Германии и других стран, а в наши дни - из Грузии.
Однако вернемся к японским военнопленным. Естественно, для их обустройства не были заранее заготовлены строительные материалы, топливо и другие средства. Часть военнопленных получила простудные заболевания, на этой почве участились инфекционные заболевания. Военным командованием был принят ряд срочных мер по обустройству, улучшению снабжения и оказанию медицинской помощи военнопленным. Для усиления контроля за деятельностью советской администрации лагерей в каждой армии были созданы оперативные группы. Опергруппу 5-й армии было поручено возглавить мне. Мы следили и требовали строгого соблюдения температурного режима в жилых помещениях, санитарных условий, установленных правил содержания военнопленных. Они были распределены по подразделениям во главе с японскими офицерами и унтер-офицерами, которые, кстати, нередко обращались со своими солдатами настолько жестко, что нам приходилось вмешиваться. Ежедневно проводились утренние и вечерние проверки наличия людей. Поэтому разговоры насчет того, что «учет не велся, списков не было», - досужие вымыслы.
Были временно изъяты из состава наших соединений и развернуты в районах расположения лагерей военнопленных 2 армейских полевых госпиталя, 10 медико-санитарных батальонов и рот. В результате смертность среди военнопленных была резко сокращена. К сожалению, от тяжелых инфекционных заболеваний страдали и умирали не только пленные японцы, но и многие советские люди из числа медицинского и административного персонала, работавшего в лагерях. В том числе и автору этих строк в 1946 году пришлось перенести сыпной тиф в тяжелой форме.
Не берусь судить, в каких условиях содержались японские военнопленные в Сибири, но даже с учетом описанных много раз нравов и порядков нашего НКВД можно не сомневаться, что и там условия не были такими ужасными, как в японских лагерях для советских военнопленных в 1921 - 1922 годах на Дальнем Востоке. Не говоря уже о гитлеровских концентрационных лагерях, где в результате голода и истязаний погибли более 3 млн. советских военнопленных.
В лагерях для японских военнопленных соблюдались все их национальные обычаи и праздники, практиковались самоуправление и самообслуживание, работала художественная самодеятельность, выпускались свои газеты, создавались клубы по интересам. Если вспомнить, в каких условиях жил наш народ в первые послевоенные годы (в ряде районов питание населения было хуже, чем у японских пленных), то, вообще, грех слишком на нас обижаться да еще предъявлять какие-то претензии.
Впрочем, и сами бывшие военнопленные помнят не только плохое. Так, президент Всеяпонской ассоциации бывших военнопленных заявил, что помнит не только ужасы сталинских лагерей. «В 1946 году я попал в спецгоспиталь № 2 в сибирском поселке Новочунка, - рассказал он. - От смерти меня спасли советские врачи и медсестры. Благодарность к ним в моей памяти постоянна. Тысячи японцев чувствуют то же самое по отношению к вашим людям».
Глава японской парламентской делегации Итира Конно после посещения лагеря № 48 в Ивановской области, где находились офицеры старшего звена, был удивлен хорошими условиями их содержания.
Немало добрых слов пришлось слышать от японских военнопленных и нам в первые годы после войны.
Теперь к вопросу о том, считать или не считать японских солдат военнопленными. Да, они, как правило, официально не хотели признавать себя военнопленными. Все это можно понять: в японской армии плен считается тягчайшим позором. Например, после Халхин-Гола в 1939 году многие возвращенные нашей стороной пленные были казнены самими японцами. Но в данном случае суждения о том, что японских солдат нельзя считать военнопленными, несостоятельны. Советский Союз находился в состоянии войны с Японией, с обеих сторон велись боевые действия. Так что они были военнопленными, и по отношению к ним в основном соблюдались все нормы международного права.
Прискорбный факт задержки японских военнопленных до 1956 года также был порожден не только советской стороной. Согласно Женевской (1929 г.) и Гаагской (1907 г.) конвенциям пленных положено освобождать после акта об окончании войны. СССР и Япония, как известно, заключили соглашение о прекращении состояния войны между собой только 19 октября 1956 года, а мирный договор не заключен до сих пор. В свете всего этого просто неуместны утверждения о том, что в бедствиях бывших японских военнопленных и послевоенной неурегулированности российско-японских отношений виновна только российская сторона...
А как быть с нашими участниками войны? Когда будут покаяние и компенсации с японской стороны за коварное развязывание войны против России в 1904 году и эксплуатацию захваченных у нее земель (хотя бы, скажем, Южного Сахалина), за интервенцию на Дальнем Востоке в начале 20-х годов, за провокацию на Халхин-Голе и на наших границах на протяжении всей Второй мировой войны?
В принципе я не сторонник раздоров, у нас нет другого пути в будущее, кроме взаимного примирения и сотрудничества. Взаимных обвинений можно найти много, в том числе и в деле, связанном с пребыванием японских военнопленных на территории СССР, и по другим вопросам. Безусловно, все, что делалось несправедливо и вопреки международным и двусторонним соглашениям, должно получить соответствующую оценку и последующую регламентацию. При необходимости нужно выдать и справки о труде в лагерях, предоставить списки бывших военнопленных, оказать помощь в обустройстве мест захоронения, решить другие вопросы. Но делать все это надо спокойно, объективно и по-деловому во всем разобравшись, не охаивая свою страну. Как уже мне приходилось говорить, можно время от времени перетряхивать исторические ковры, но не обязательно всю пыль трясти только на наши головы.
Во многом надуманными являются также вопрос о так называемых северных территориях и связанные с ним территориальные претензии к России. Достаточно сказать, что Рузвельт и Черчилль без каких-либо возражений подписали 11 февраля 1945 года соглашение трех держав по вопросам Дальнего Востока, в котором со всей определенностью было записано, что «претензии СССР должны быть безусловно удовлетворены после победы над Японией».
Что касается Японии, то обязательность для ее положений Ялтинского соглашения вытекает не только из принятой ею Потсдамской декларации, но и Сан-Францисского мирного договора 1951 года, в котором зафиксировано, что Япония признает все решения и договоры союзников Второй мировой войны, а, следовательно, и Ялтинское соглашение. Это признавалось и в неоднократных заявлениях представителей японского правительства. Так, при ратификации мирного договора в японском парламенте заведующий договорным департаментом МИД Японии Кумао Нисимура 6 октября 1951 года заявил: «Поскольку Японии пришлось отказаться от суверенитета на Курильские острова, она утратила право голоса на окончательное решение вопроса об их принадлежности. Так как Япония по мирному договору согласилась отказаться от суверенитета над этими территориями, данный вопрос в той мере, в какой он имеет к ней отношение, является разрешенным». Он же 19 октября 1951 года на заседании специального комитета парламента Японии по вопросу ратификации Сан-Францисского мирного договора еще раз подчеркнул: «Территориальные пределы архипелага Тисима (Курильских островов. - М.Г.), о которых говорится в договоре, включают в себя как Северные Тисима, так и Южные Тисима». Были и другие подобные официальные заявления. То есть при ратификации японским парламентом Сан-францисского договора высший законодательный орган государства констатировал факт отказа Японии от всей Курильской гряды.
Потсдамская декларация (п. 12) предусматривала (после урегулирования обстановки в Японии) вывод всех иностранных войск с ее территории. Но США стремились сохранить там часть своих войск. Для прикрытия этого факта и надумываются проблемы северных территорий.
Заключение, в 1960 году направленного против СССР и КНР, японо-американского «договора безопасности» еще более осложнило разрешение вопроса о линии прохождения границы между Японией и СССР, ибо, как справедливо подчеркивал профессор А.А. Кошкин, в сложившейся на Дальнем Востоке военно-политической обстановке «холодной войны» любые территориальные уступки Японии способствовали бы расширению территории, используемой иностранными войсками. Столкнувшись с нежеланием японского правительства, за спиной которого стояли США, выполнять положения совместной декларации и расценив подписание японо-американского «договора безопасности» (военного союза) как враждебный акт, советское правительство заявило, что вопрос о территориальном урегулировании с Японией после Второй мировой войны уже решен соответствующими международными соглашениями.
Характеризуя политику Японии в отношении СССР в годы «холодной войны», профессор Калифорнийского университета (США) Цуёси Хасэгава отмечает, что изменения произошли не в советско-японских отношениях, они произошли в связи с тем, что США стремились избежать антиамериканизма и японского национализма… Проблема северных территорий позволила встроить Японию в глобальную стратегию США и, отводя японский национализм от себя, направить его против Советского Союза.
Вообще попытки пересмотра основополагающих решений и соглашений, определяющих итоги Второй мировой войны, особенно по территориальным вопросам, чреваты повальным обвалом многих старых и новых противоречий и проблем, что может снова подвести весь мир к взрывоопасной черте. И люди, «подогреваемые» всякого рода фондами специального назначения, тоже должны подумать о своей ответственности за содеянное, какими бы благовидными предлогами они не прикрывались. Интересы наших народов, международной стабильности требуют не заклинаний и декларативных покаяний, а объективной оценки всего того, что было, чтобы мы не зацикливались на взаимных обвинениях, а больше всматривались в будущее и думали о том, как объединить усилия для совместной борьбы с современными общими угрозами.
Мы с уважением относимся к японскому народу, его солдатам, ставшим жертвой авантюристической милитаристской политики. И те, кто пытается снова поощрять насаждение реваншизма в сознание японского народа, добра японцам не желают. Перед памятью российских, американских, китайских, японских и других солдат сегодня об этом можно сказать твердо и однозначно. При любых обстоятельствах мы, фронтовики, и все люди, кому не безразличны честь и достоинство страны, вместе с ветеранами США, Англии, Китая и других союзных армий, со всеми антифашистами и антимилитаристами встречаем 60-летие победы на Дальнем Востоке, как день окончания Великой Отечественной и всей Второй мировой войны. Как ее победный апофеоз!
Гареев М.
