Горное противостояние
Эта битва, по замыслу гитлеровского командования, должна была решить исход войны на восточном фронте. Стратеги Третьего рейха уже грезили, как на исходе лета 1942 года парадным маршем по главным улицам Тбилиси, Сухуми и Батуми пройдут, печатая шаг, стройные колонны немецких солдат. И особую надежду фашистские генералы возлагали на свои горнострелковые части, которым предстояло в стремительном броске оседлать перевалы Главного Кавказского хребта. Но именно там им и преградили путь военные альпинисты Красной Армии, внесшие коррективы в грандиозные планы вермахта.
Ставка на преимущество
План «Эдельвейс», нацеленный на успех кавказской кампании, казался немецкому командованию безупречным, поскольку ставка делалась на явное преимущество гитлеровской группировки перед силами Красной Армии. Войска группы армий «А» генерал-фельдмаршала Вильгельма Листа должны были оккупировать Северный Кавказ, а затем с трех сторон войти в Закавказье: 1-я танковая армия — через Орджоникидзе (ныне Владикавказ) в Баку, 17-я армия — через Новороссийск и Туапсе в Батуми, а горнострелковые части (именно их символом и нарукавным знаком являлся высокогорный цветок эдельвейс) — через перевалы нанести удар по Сухуми. Последнюю задачу предстояло решить 49-му горнострелковому корпусу генерала горных войск Рудольфа Конрада, 44-му егерскому корпусу генерала артиллерии Максимилиана де Ангелиса, двум румынским горнопехотным дивизиям и итальянскому альпийскому корпусу. Предполагалось, и, следует признать, не без оснований, что противник будет просто не в состоянии отразить столь мощное наступление, равно как и оправиться от его последствий в дальнейшем.
Ставка на преимущество
План «Эдельвейс», нацеленный на успех кавказской кампании, казался немецкому командованию безупречным, поскольку ставка делалась на явное преимущество гитлеровской группировки перед силами Красной Армии. Войска группы армий «А» генерал-фельдмаршала Вильгельма Листа должны были оккупировать Северный Кавказ, а затем с трех сторон войти в Закавказье: 1-я танковая армия — через Орджоникидзе (ныне Владикавказ) в Баку, 17-я армия — через Новороссийск и Туапсе в Батуми, а горнострелковые части (именно их символом и нарукавным знаком являлся высокогорный цветок эдельвейс) — через перевалы нанести удар по Сухуми. Последнюю задачу предстояло решить 49-му горнострелковому корпусу генерала горных войск Рудольфа Конрада, 44-му егерскому корпусу генерала артиллерии Максимилиана де Ангелиса, двум румынским горнопехотным дивизиям и итальянскому альпийскому корпусу. Предполагалось, и, следует признать, не без оснований, что противник будет просто не в состоянии отразить столь мощное наступление, равно как и оправиться от его последствий в дальнейшем.
Эта битва, по замыслу гитлеровского командования, должна была решить исход войны на восточном фронте. Стратеги Третьего рейха уже грезили, как на исходе лета 1942 года парадным маршем по главным улицам Тбилиси, Сухуми и Батуми пройдут, печатая шаг, стройные колонны немецких солдат. И особую надежду фашистские генералы возлагали на свои горнострелковые части, которым предстояло в стремительном броске оседлать перевалы Главного Кавказского хребта. Но именно там им и преградили путь военные альпинисты Красной Армии, внесшие коррективы в грандиозные планы вермахта.
Ставка на преимущество
План «Эдельвейс», нацеленный на успех кавказской кампании, казался немецкому командованию безупречным, поскольку ставка делалась на явное преимущество гитлеровской группировки перед силами Красной Армии. Войска группы армий «А» генерал-фельдмаршала Вильгельма Листа должны были оккупировать Северный Кавказ, а затем с трех сторон войти в Закавказье: 1-я танковая армия — через Орджоникидзе (ныне Владикавказ) в Баку, 17-я армия — через Новороссийск и Туапсе в Батуми, а горнострелковые части (именно их символом и нарукавным знаком являлся высокогорный цветок эдельвейс) — через перевалы нанести удар по Сухуми. Последнюю задачу предстояло решить 49-му горнострелковому корпусу генерала горных войск Рудольфа Конрада, 44-му егерскому корпусу генерала артиллерии Максимилиана де Ангелиса, двум румынским горнопехотным дивизиям и итальянскому альпийскому корпусу. Предполагалось, и, следует признать, не без оснований, что противник будет просто не в состоянии отразить столь мощное наступление, равно как и оправиться от его последствий в дальнейшем.
Изначально обстановка благоприятствовала успешной реализации плана «Эдельвейс». После падения Ростова наши части были отброшены и разрозненно отступали, в то время как немецкие танковые дивизии почти беспрепятственно дошли до предгорий и ожидали подхода горнострелковых и егерских соединений для начала операции. Наконец 12 августа 1942 года пришел приказ начать наступление на Сухуми и захватить перевалы в восточной и центральной части абхазского Кавказа и в районе Эльбруса. Войска двинулись вперед.
Уместно заметить, что это были проверенные в боях, хорошо оснащенные и, что называется, до зубов вооруженные и экипированные соединения, являвшие собой, по сути, штурмовую пехоту. Лишенные в силу объективных обстоятельств возможности использовать тяжелую артиллерию и бронетехнику, горные стрелки компенсировали этот естественный пробел прекрасной огневой, физической, альпинистской и горнолыжной подготовкой и имели завидный боевой опыт, полученный в Норвегии, на Балканах и в СССР.
В их арсенале находились апробированные тактические приемы, позволявшие реализовывать свое превосходство. К примеру, алгоритм наступления обычно включал в себя активную разведку на широком фронте, которую вели отборные альпинисты с целью нахождения проходов и обходных путей на флангах, охват флангов и заход в тыл боевым порядкам противника и продвижение вперед небольшими отрядами, действовавшими самостоятельно. В обороне, чаще всего — многоярусной, подковообразной, хорошо оборудованной инженерными заграждениями, подступы к которой щедро минировались, огневые точки располагались на скатах высот, обращенных в сторону противника, особенно на флангах. На тропах и перевалах хребтов устанавливались станковые и ручные пулеметы, чуть ниже которых находились снайперы, а у подножия — автоматчики и дежурные стрелки. Как результат, на наступавшие подразделения обрушивался мощный огневой шквал. Могли ли наши войска дать достойный отпор такому врагу? Вряд ли. Но альтернативы не было…
«Нам на Эльбрусах не воевать...»
Именно таким, увы, было профессиональное кредо руководства управления горной, лыжной и физической подготовки РККА в предвоенные годы. Располагая к началу войны 19 горнострелковыми и 4 горнокавалерийскими дивизиями, командование Красной Армии тем не менее считало их применение в высокогорных районах маловероятным, предполагая использовать в случае крайней необходимости формирования уроженцев горных районов Кавказа и Средней Азии, которых, к слову, под рукой не было — их предстояло еще создать. Вот почему все специальное снаряжение советского горного стрелка в начале войны состояло из панамы и обмоток с ботинками, и по уровню подготовки он значительно уступал немецкому военному альпинисту. Но Генштаб обратил внимание на это печальное обстоятельство только в ноябре 1941 года, после потери Крыма и выхода вермахта к Ростову, когда 46-я армия во главе с генерал-майором В. Сергацковым получила задачу оборонять перевалы Главного Кавказского хребта. В горнострелковые части Закавказского фронта, которым командовал генерал армии И.В. Тюленев, незамедлительно были направлены опытные альпинисты-инструкторы А. Гусев, У. Губанов, Н. Хромов, И. Бадер, В. Молоканов, Б. Беркович и А. Уваров, которые в течение полугода в авральном режиме обучили советских бойцов основам техники передвижения по сложному рельефу, в том числе и на лыжах, а также специальным приемам стрельбы в горных условиях. Разумеется, и после этого они не могли на равных тягаться с горными стрелками вермахта, но о паритетной подготовке в сложившейся обстановке говорить было нелепо: не до жиру — быть бы живу, как гласит народная мудрость.
К тому же был шанс вопреки, пожалуй, самому известному постулату суворовской науки побеждать одолеть врага не умением, а числом: войска 46-й армии по численности превосходили наступающие силы противника. Однако и этот шанс был ничтожен, поскольку одна часть армии готовилась к отражению десантов на побережье, а другая находилась на Восточном Кавказе, прикрывая тбилисское направление. Считая Главный Кавказский хребет непреодолимой для гитлеровцев преградой, командование рассредоточило на перевалах незначительные силы — от роты до батальона, оставив неприкрытыми многие участки в районе Эльбруса. Так что, к сожалению, де-факто перевеса сил не было...
Несмотря на потери, которые понесли в тяжелых сражениях части Южного фронта, наступление 49-го горнострелкового корпуса генерала Конрада не было легкой августовской прогулкой, но все же немцы продвигались довольно быстро, стремительно минуя неохраняемые перевалы и отбрасывая или уничтожая наши небольшие и преимущественно необученные подразделения на обороняемых участках. На основных направлениях передвижения своих войск немцы создавали на базе одной-двух батальонных боевых групп автономные отряды, усиленные саперами, минометами и артиллерией, а потому явно превосходящие по боевому потенциалу наши стрелковые роты и батальоны, охранявшие перевалы.
Знаковое событие, усилившее моральный дух и наступательный порыв гитлеровцев, произошло 21 августа, когда 18 человек из отряда капитана Гротта поднялись на Эльбрус до отметки 5633 м и водрузили немецкий военный флаг и штандарты двух горнострелковых дивизий. Уместно вспомнить, что именно в это время смертельная угроза нависла не только над Кавказом, но и над Сталинградом. Необходимо было срочно принимать эффективные контрмеры.
Ситуация осложнялась еще и позицией командующего Северо-Кавказским фронтом маршала С. Буденного, считавшего, что «незачем эти мандариновые рощи защищать, надо уходить». Тем не менее призыв известного плаката тех дней «Отстоим Кавказ!» находил горячий отклик в сердцах всех без исключения защитников перевалов. И уж, конечно, успех фашистской наступательной операции вызвал резкое недовольство И. Сталина, который направил на фронт большую группу генералов и офицеров во главе с представителем ставки Л. Берией. Вполне закономерно, что следом за ними вылетели лучшие альпинисты Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР Е. Белецкий, Б. Кудинов, Е. Абалаков, М. Ануфриев, П. Родионов, З. Гуревич.
И хотя Берия навсегда останется в истории нашей государства «сталинским палачом», незаурядных организаторских способностей у него не отнять, так как во многом благодаря ему удалось переломить ход, а главное — исход битвы за Кавказ. В частности, при его непосредственном участии была создана оперативная группа фронта по обороне перевалов Главного Кавказского хребта под командованием генерала Г. Петрова, а на посту командующего 46-й армией, которую срочно усилили частями НКВД, генерала В. Сергацкова сменил генерал К. Леселидзе.
По приказу Берии, на Закавказский фронт стекались альпинисты со всей Красной Армии и буквально с ходу включались в работу по организации горной подготовки бойцов и командиров, которые, к слову, не имея необходимого боевого опыта и специального снаряжения и обмундирования, сражались с профессиональными военными альпинистами, проявляя чудеса храбрости и самоотверженности. Вместе с полками НКВД на оборону перевалов бросили сводные батальоны 1-го и 2-го Тбилисских и Сухумского пехотных училищ и отряды моряков-добровольцев.
Берии удалось даже добиться отмены личного запрета Сталина на призыв в армию горцев-сванов, которым «вождь и отец всех народов» не доверял: многие из них стали проводниками и разведчиками и сослужили добрую службу своей стране.
Ставка на преимущество
План «Эдельвейс», нацеленный на успех кавказской кампании, казался немецкому командованию безупречным, поскольку ставка делалась на явное преимущество гитлеровской группировки перед силами Красной Армии. Войска группы армий «А» генерал-фельдмаршала Вильгельма Листа должны были оккупировать Северный Кавказ, а затем с трех сторон войти в Закавказье: 1-я танковая армия — через Орджоникидзе (ныне Владикавказ) в Баку, 17-я армия — через Новороссийск и Туапсе в Батуми, а горнострелковые части (именно их символом и нарукавным знаком являлся высокогорный цветок эдельвейс) — через перевалы нанести удар по Сухуми. Последнюю задачу предстояло решить 49-му горнострелковому корпусу генерала горных войск Рудольфа Конрада, 44-му егерскому корпусу генерала артиллерии Максимилиана де Ангелиса, двум румынским горнопехотным дивизиям и итальянскому альпийскому корпусу. Предполагалось, и, следует признать, не без оснований, что противник будет просто не в состоянии отразить столь мощное наступление, равно как и оправиться от его последствий в дальнейшем.
Изначально обстановка благоприятствовала успешной реализации плана «Эдельвейс». После падения Ростова наши части были отброшены и разрозненно отступали, в то время как немецкие танковые дивизии почти беспрепятственно дошли до предгорий и ожидали подхода горнострелковых и егерских соединений для начала операции. Наконец 12 августа 1942 года пришел приказ начать наступление на Сухуми и захватить перевалы в восточной и центральной части абхазского Кавказа и в районе Эльбруса. Войска двинулись вперед.
Уместно заметить, что это были проверенные в боях, хорошо оснащенные и, что называется, до зубов вооруженные и экипированные соединения, являвшие собой, по сути, штурмовую пехоту. Лишенные в силу объективных обстоятельств возможности использовать тяжелую артиллерию и бронетехнику, горные стрелки компенсировали этот естественный пробел прекрасной огневой, физической, альпинистской и горнолыжной подготовкой и имели завидный боевой опыт, полученный в Норвегии, на Балканах и в СССР.
В их арсенале находились апробированные тактические приемы, позволявшие реализовывать свое превосходство. К примеру, алгоритм наступления обычно включал в себя активную разведку на широком фронте, которую вели отборные альпинисты с целью нахождения проходов и обходных путей на флангах, охват флангов и заход в тыл боевым порядкам противника и продвижение вперед небольшими отрядами, действовавшими самостоятельно. В обороне, чаще всего — многоярусной, подковообразной, хорошо оборудованной инженерными заграждениями, подступы к которой щедро минировались, огневые точки располагались на скатах высот, обращенных в сторону противника, особенно на флангах. На тропах и перевалах хребтов устанавливались станковые и ручные пулеметы, чуть ниже которых находились снайперы, а у подножия — автоматчики и дежурные стрелки. Как результат, на наступавшие подразделения обрушивался мощный огневой шквал. Могли ли наши войска дать достойный отпор такому врагу? Вряд ли. Но альтернативы не было…
«Нам на Эльбрусах не воевать...»
Именно таким, увы, было профессиональное кредо руководства управления горной, лыжной и физической подготовки РККА в предвоенные годы. Располагая к началу войны 19 горнострелковыми и 4 горнокавалерийскими дивизиями, командование Красной Армии тем не менее считало их применение в высокогорных районах маловероятным, предполагая использовать в случае крайней необходимости формирования уроженцев горных районов Кавказа и Средней Азии, которых, к слову, под рукой не было — их предстояло еще создать. Вот почему все специальное снаряжение советского горного стрелка в начале войны состояло из панамы и обмоток с ботинками, и по уровню подготовки он значительно уступал немецкому военному альпинисту. Но Генштаб обратил внимание на это печальное обстоятельство только в ноябре 1941 года, после потери Крыма и выхода вермахта к Ростову, когда 46-я армия во главе с генерал-майором В. Сергацковым получила задачу оборонять перевалы Главного Кавказского хребта. В горнострелковые части Закавказского фронта, которым командовал генерал армии И.В. Тюленев, незамедлительно были направлены опытные альпинисты-инструкторы А. Гусев, У. Губанов, Н. Хромов, И. Бадер, В. Молоканов, Б. Беркович и А. Уваров, которые в течение полугода в авральном режиме обучили советских бойцов основам техники передвижения по сложному рельефу, в том числе и на лыжах, а также специальным приемам стрельбы в горных условиях. Разумеется, и после этого они не могли на равных тягаться с горными стрелками вермахта, но о паритетной подготовке в сложившейся обстановке говорить было нелепо: не до жиру — быть бы живу, как гласит народная мудрость.
К тому же был шанс вопреки, пожалуй, самому известному постулату суворовской науки побеждать одолеть врага не умением, а числом: войска 46-й армии по численности превосходили наступающие силы противника. Однако и этот шанс был ничтожен, поскольку одна часть армии готовилась к отражению десантов на побережье, а другая находилась на Восточном Кавказе, прикрывая тбилисское направление. Считая Главный Кавказский хребет непреодолимой для гитлеровцев преградой, командование рассредоточило на перевалах незначительные силы — от роты до батальона, оставив неприкрытыми многие участки в районе Эльбруса. Так что, к сожалению, де-факто перевеса сил не было...
Несмотря на потери, которые понесли в тяжелых сражениях части Южного фронта, наступление 49-го горнострелкового корпуса генерала Конрада не было легкой августовской прогулкой, но все же немцы продвигались довольно быстро, стремительно минуя неохраняемые перевалы и отбрасывая или уничтожая наши небольшие и преимущественно необученные подразделения на обороняемых участках. На основных направлениях передвижения своих войск немцы создавали на базе одной-двух батальонных боевых групп автономные отряды, усиленные саперами, минометами и артиллерией, а потому явно превосходящие по боевому потенциалу наши стрелковые роты и батальоны, охранявшие перевалы.
Знаковое событие, усилившее моральный дух и наступательный порыв гитлеровцев, произошло 21 августа, когда 18 человек из отряда капитана Гротта поднялись на Эльбрус до отметки 5633 м и водрузили немецкий военный флаг и штандарты двух горнострелковых дивизий. Уместно вспомнить, что именно в это время смертельная угроза нависла не только над Кавказом, но и над Сталинградом. Необходимо было срочно принимать эффективные контрмеры.
Ситуация осложнялась еще и позицией командующего Северо-Кавказским фронтом маршала С. Буденного, считавшего, что «незачем эти мандариновые рощи защищать, надо уходить». Тем не менее призыв известного плаката тех дней «Отстоим Кавказ!» находил горячий отклик в сердцах всех без исключения защитников перевалов. И уж, конечно, успех фашистской наступательной операции вызвал резкое недовольство И. Сталина, который направил на фронт большую группу генералов и офицеров во главе с представителем ставки Л. Берией. Вполне закономерно, что следом за ними вылетели лучшие альпинисты Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР Е. Белецкий, Б. Кудинов, Е. Абалаков, М. Ануфриев, П. Родионов, З. Гуревич.
И хотя Берия навсегда останется в истории нашей государства «сталинским палачом», незаурядных организаторских способностей у него не отнять, так как во многом благодаря ему удалось переломить ход, а главное — исход битвы за Кавказ. В частности, при его непосредственном участии была создана оперативная группа фронта по обороне перевалов Главного Кавказского хребта под командованием генерала Г. Петрова, а на посту командующего 46-й армией, которую срочно усилили частями НКВД, генерала В. Сергацкова сменил генерал К. Леселидзе.
По приказу Берии, на Закавказский фронт стекались альпинисты со всей Красной Армии и буквально с ходу включались в работу по организации горной подготовки бойцов и командиров, которые, к слову, не имея необходимого боевого опыта и специального снаряжения и обмундирования, сражались с профессиональными военными альпинистами, проявляя чудеса храбрости и самоотверженности. Вместе с полками НКВД на оборону перевалов бросили сводные батальоны 1-го и 2-го Тбилисских и Сухумского пехотных училищ и отряды моряков-добровольцев.
Берии удалось даже добиться отмены личного запрета Сталина на призыв в армию горцев-сванов, которым «вождь и отец всех народов» не доверял: многие из них стали проводниками и разведчиками и сослужили добрую службу своей стране.
