Ближе к земле ("Time", США, 31 июля 1944 года)

Земля, по которой Красная Армия с боями продвигается в центральную Польшу и к балтийскому побережью, уже не русская, равно, как и небо. Но русские господствуют в этом небе. ВВС Красной Армии овладели им не менее решительно, чем сухопутные войска - сушей.

На прошлой неделе на южном передовом наблюдательном посту маршал Иван Конев, плотный человек без единого волоска на голове, давал инструктаж своим командирам. Нежный аромат цветущих яблонь отравляло зловоние высоковзрывчатых веществ и мертвых тел. Маршал говорил о новой мощи авиации Красной Армии и о ее основной функции: тесной, самоотверженной поддержке сухопутных сил. В это же время звенья штурмовиков пролетали над яблонями в сторону фронта, чтобы громить немецкую пехоту, огневые позиции и танки.

Изможденные, слабеющие люфтваффе пытались отражать напор, но тщетно. Из Москвы сообщили, что за один день было сбито 128 немецких самолетов. О том, как авиация проложила путь танкам и пехоте Конева, - отдельный рассказ.

В одном только Двинске было уничтожено девять немецких эшелонов. Вагоны с боеприпасами, развороченные русскими бомбами, взрывались, распространяя огонь и разрушения. Немецкие войска, отступавшие в направлении Варшавы, поливали свинцом штурмовики, средние бомбардировщики и истребители, среди них - "Аэрокобры", "Бостоны" и вооруженные пушками "Митчеллы", произведенные в США и управляемые русскими пилотами.

Бремя и благодарность

Есть один человек, имеющий большее, чем кто-либо еще, право ликовать при вестях о триумфе красной воздушной мощи. Спасение и восстановление ВВС после того, как нападение Германии вывело из строя почти всю авиацию, не было работой одного человека. Но один человек взвалил на свои плечи самое тяжелое бремя, и в России он получает львиную долю благодарности. Это командующий ВВС РККА маршал Александр Александрович Новиков.

Москва не сообщает, где Новиков был на прошлой неделе - но, вероятно, он, как обычно, в бешеном темпе перемещается между аэродромами, смотрит, чем живут его пилоты, болтает с ними и подбадривает их. Будь его воля, 42-летний маршал Новиков несомненно сам бы летал на боевые задания. Но этого не разрешает его друг Иосиф Сталин. Как и другим высшим чинам авиации, рисковать жизнью в бою Новикову запрещено.

Не подглядывать

За несколько лет до войны Кремль хранил все сведения, касающиеся его авиации, под столь плотной завесой тайны, что иностранные наблюдатели и даже журналисты, работавшие в СССР, не имели представления о том, на чем и как летают русские, и что они будут делать в случае войны.

Даже после того, как Советский Союз начал получать по ленд-лизу американскую технику, русские оставались подозрительными и держали рот на замке. Когда союзники начали брать верх, русские стали ощутимо свободнее раскрывать информацию. Хотя, в отличие от американцев, они не сообщают общественности о своих новейших боевых самолетах, основные контуры развития русской авиации прояснились.

Зародыш блицкрига

В отличие от политических уклонов, неортодоксальное военное мышление никогда не подвергалось в России наказанию. В 1930-е годы советская теория воздушной войны характеризовалась смелыми идеями. Именно русский, Амирагов, был одним из первых стратегов, заявивших, что современная война должна начинаться согласованным ударом танков и авиации. Немцы разрабатывали ядро своей стратегии блицкрига, но вся остальная Европа не уделяла этому особого внимания. Русские первыми провели крупномасштабные эксперименты с массовой высадкой воздушного десанта и одними из первых - с десантными планерами. Но именно немцы первыми применили эту тактику в бою. В какой-то момент русские эксперименты прервались.

Гражданская война в Испании была лабораторией как для России, так и для стран оси. Русские наблюдали за репетицией германского блицкрига как с военным, так и политическим интересом; при Гвадалахаре их самолеты разгромили итальянские танки, впервые продемонстрировав возможности штурмовой авиации. Но их самолеты устарели. Советские конструкторы и производители не поспевали за теоретиками. К началу финской войны русские самолеты были еще сыроватыми, и основную работу выполняла старая добрая артиллерия.

Но уроки Испании и Финляндии не прошли даром. Конструкция советских самолетов совершенствовалась, а заводы перешли к производству новых типов. Когда этот процесс был в самом разгаре, на страну напал Гитлер.

Союзница-зима

Нападение Германии в июне 1941 г. застало ВВС Красной Армии врасплох. Огромное число красных самолетов было уничтожено на земле. В воздухе немцы превосходили русских по численности, вооружению и технике. Неравные бои шли вплоть до зимы, когда на фронтах началось затишье. Шасси русских самолетов позволяли легко установить лыжи вместо колес, а их техники знали, как не дать замерзнуть двигателям и маслу. Немцам в условиях зимы оставалось только горько причитать. В тот год русская зима погубила больше немецких самолетов, чем русская авиация.

К тому времени, как вернулась невыгодная теплая погода, по ленд-лизу начали прибывать американские и английские самолеты. Но конвои союзников, направлявшиеся в Мурманск, несли страшные потери от самолетов люфтваффе, действовавших из Норвегии и Финляндии. Значительную часть поставок по ленд-лизу пришлось перенаправить по длинному маршруту через Персидский залив. Русские не сдавались. Они разобрали авиационные заводы, лежавшие на пути вермахта, перевезли из в тыл и вновь собрали их там.

Под Сталинградом немцы еще обладали превосходством в воздухе. Но Сталинград стал переломом в войне, в том числе, в воздушной. Русские получали все больше самолетов со своих заводов и по ленд-лизу. Постоянно улучшалась конструкция самолетов и подготовка летчиков. Американские и британские ВВС начинали громить люфтваффе на их заводах и в воздухе. Когда на запад покатилось великое контрнаступление, можно было сказать, что русские добились равенства в воздухе.

"К черту ненужные безделушки"

За это Иосиф Сталин должен был поблагодарить четырех человек. Генерал-майоров и Героев социалистического труда конструкторов Сергея Ильюшина и Александра Яковлева, народного комиссара авиационной промышленности Алексея Шахурина и маршала Александра Новикова. Новиков говорил Ильюшину и Яковлеву, какие ему нужны самолеты, два конструктора создавали их на своих чертежных досках, Шахурин их строил.


На момент гитлеровского нападения Новиков был начальником штаба ВВС Красной Армии, ответственным за планирование. На него легла ответственность за спасение авиации от уничтожения. По сути, Новиков сказал: "Делайте для нас истребители. Улучшайте нынешние модели и стройте их как можно скорее. К черту ненужные безделушки. К черту все лишние детали. Нам нужны самолеты, которые могут летать и стрелять. Пилоты у нас есть. Те, у кого недостаточная подготовка, доучатся в бою. Потери будут большими, но люди у нас есть, и так мы будем работать". В поле зрения Иосифа Сталина Новиков впервые попал в 1939 г., на совещании, где обсуждались способы и средства укрепления красной воздушной мощи. Новикова, которого незадолго до этого перевели в авиацию из пехоты, на совещание привел маршал Семен Тимошенко, называвший его "Шуриком". Решительные речи и разумные идеи молодого человека впечатлили Сталина, и они стали друзьями. В 1942 г. Шурик заменил на посту командующего ВВС генерала Якова Смушкевича; в следующем году он был произведен в маршалы, став первым красным авиатором, получившим это звание. Сегодня он - Главный маршал авиации.