Казачий полковник
Борис Иванович Быков родился в хуторе Верхний Попов в 1925 году 28 февраля. У родителей Ивана Кирилловича и Марии Ивановны, помимо старшего сына Бориса, было еще двое детей, сын и дочь, которая умерла в раннем детстве. Отец был табунщиком в колхозе и маленький Боря с детства помогал ему в работе. В колхозном табуне было 500 голов и управится было с ним непросто, но Борис любил коней и охотно с ними занимался. У деда была бахча, где вырастали замечательные медовые арбузы.
Война ворвалась в жизнь семнадцатилетнего паренька грозно и неотвратимо. Ушел на фронт отец. В боях под Москвой осенью сорок первого года он погиб.
Летом 1942 года Борис впервые увидел немецких солдат, занявших родной хутор. Потянулись тяжелые месяцы оккупации. После разгрома гитлеровских полчищ под Сталинградом, через хутор потянулись отступающие части вермахта и его союзников. Особенно много было румынов которые вообще бросили фронт и в панике бежали. Проклятиями провожали станичники этих мародеров и грабителей.
Немцы собрали всех оставшихся мужчин и подростков в хуторском коровнике и хотели расстрелять, но начальник, отдавший этот приказ, сам вскоре был убит. Арестованные, а среди них был и Борис, разбежались кто куда. Боря с товарищами прятался в пещере, хорошо известной всем хуторским ребятам. Но укрыться от оккупантов не удалось. Отступая, гитлеровцы вновь собрали мужское население хутора и насильно увезли с собой под конвоем.
Война ворвалась в жизнь семнадцатилетнего паренька грозно и неотвратимо. Ушел на фронт отец. В боях под Москвой осенью сорок первого года он погиб.
Летом 1942 года Борис впервые увидел немецких солдат, занявших родной хутор. Потянулись тяжелые месяцы оккупации. После разгрома гитлеровских полчищ под Сталинградом, через хутор потянулись отступающие части вермахта и его союзников. Особенно много было румынов которые вообще бросили фронт и в панике бежали. Проклятиями провожали станичники этих мародеров и грабителей.
Немцы собрали всех оставшихся мужчин и подростков в хуторском коровнике и хотели расстрелять, но начальник, отдавший этот приказ, сам вскоре был убит. Арестованные, а среди них был и Борис, разбежались кто куда. Боря с товарищами прятался в пещере, хорошо известной всем хуторским ребятам. Но укрыться от оккупантов не удалось. Отступая, гитлеровцы вновь собрали мужское население хутора и насильно увезли с собой под конвоем.
Борис Иванович Быков родился в хуторе Верхний Попов в 1925 году 28 февраля. У родителей Ивана Кирилловича и Марии Ивановны, помимо старшего сына Бориса, было еще двое детей, сын и дочь, которая умерла в раннем детстве. Отец был табунщиком в колхозе и маленький Боря с детства помогал ему в работе. В колхозном табуне было 500 голов и управится было с ним непросто, но Борис любил коней и охотно с ними занимался. У деда была бахча, где вырастали замечательные медовые арбузы.
Война ворвалась в жизнь семнадцатилетнего паренька грозно и неотвратимо. Ушел на фронт отец. В боях под Москвой осенью сорок первого года он погиб.
Летом 1942 года Борис впервые увидел немецких солдат, занявших родной хутор. Потянулись тяжелые месяцы оккупации. После разгрома гитлеровских полчищ под Сталинградом, через хутор потянулись отступающие части вермахта и его союзников. Особенно много было румынов которые вообще бросили фронт и в панике бежали. Проклятиями провожали станичники этих мародеров и грабителей.
Немцы собрали всех оставшихся мужчин и подростков в хуторском коровнике и хотели расстрелять, но начальник, отдавший этот приказ, сам вскоре был убит. Арестованные, а среди них был и Борис, разбежались кто куда. Боря с товарищами прятался в пещере, хорошо известной всем хуторским ребятам. Но укрыться от оккупантов не удалось. Отступая, гитлеровцы вновь собрали мужское население хутора и насильно увезли с собой под конвоем.
Вместе с Борисом в этой группе оказались его родной дядя с сыном Иваном. Уже на территории Украины остановились на ночлег в какой-то станице. Продукты, взятые с собой в дорогу, к тому времени уже закончились. Зима была суровой, многоснежной. Посовещавшись между собой пленники решили бежать. Отвлечь охранника, местного полицая, поручили самому старшему - дяде Бориса. Он подошел к полицаю и попросил закурить, затем разговорился с ним. В этот момент Борис оглушил охранника кочергой и бросился бежать следом за своими товарищами по несчастью. Полицаи не стали преследовать ночью по морозу и глубокому снегу.
Утром дошли до какого-то хуторка и постучались в крайнюю хату. Открыла женщина. Увидев беглецов испугалась и по-украински стала объяснять, что им надо уходит. Местный староста приказал никого из чужих не пускать в дом, а кто пустит, того расстреляют. Но в конце концов хозяйка сжалилась и впустила в хату беглецов. Наварила им картошки, накормила, а перед рассветом они ушли. Путь держали к родным местам.
На дороге попалась какая-то деревня. Были в ней немцы или нет неизвестно. Хоронясь за деревьями и сугробами пробрались в крайний пустующий дом. Обосновались в подвале, по очереди наблюдая не идет ли кто. И тут Борис свалился в тифозной горячке. Сколько пробыли в этом подвале не помнит, как-то утром, вышедший на двор дядя увидел группу бойцов в белых масхалатах. Это были наши разведчики. Первым делом они поинтересовались есть ли в деревне немцы. Но к тому времени оккупанты уже покинули это селение.
Дядя упросил разведчиков отвезти больного племянника в хутор Богураев, который был уже неподалеку. Бориса посадили на лошадь и привязали, что бы не упал с коня. Но не зря Боря слыл в родном хуторе первым наездником среди товарищей, даже в тифозном бреду он прочно держался в седле. В Богураеве недужного паренька оставили у родной тетки, которая приходилась матери Марии Ивановне родной сестрой. Вскоре за больным сыном пришла и сама Мария Быкова. Усадив его на санки, повезла в родной хутор.
Много дней и ночей не отходила она от постели больного сына и вырвала его у смерти. Хотя после тифа Борис заболел еще и малярией, молодой организм преодолел и эту хворь. Он пошел на поправку. Выздоровев, узнал, что его товарищи уже призваны в ряды действующей армии и отправлены на фронт. Негоже было казаку дома отсиживаться, когда его сверстники уже взяли в руки оружие, что бы бить ненавистного врага и Борис отправился к военному комиссару. Перед призывной комиссией предстал исхудавший, до конца не оправившийся после болезни юноша, но в глазах его горел огонь решимости. «Хочу на фронт!» - заявил он военкому.
Но на фронт Борис попал не сразу. Группу призывников в количестве 40 человек направили в марте 1943 года на Украину. До станции Должанка, а это Ворошиловоградская область, пришлось добираться пешком. При этом несли на себе еще и пулеметы. Тяжелый марш Борис выдержал с честью, несмотря на то, что не окреп еще после тифа. На месте его зачислили в третий запасной полк 350-й стрелковой дивизии. Началась армейская учеба в полковой школе младших командиров. Здесь Быков получил воинскую специальность минометчик.
Узнав где проходит службу Борис, навестить его приехала мать. Привезла картошки, сала, что бы подкормить молодого солдата.
После окончания учебного курса, к выпускникам полковой школы приехали «покупатели» - офицеры воинских частей в которых требовалось пополнение. Борис попал в первую минометную роту 1.176 стрелкового полка 350-й дивизии, которая вела наступательные бои в составе 1-го украинского фронта. Впоследствии эта дивизия получила название Краснознаменная Житомирская, Богдана Хмельницкого Сандомирская стрелковая дивизия. Полтора года по славному боевому пути со всей дивизией пришлось пройти и Борису Ивановичу Быкову.
В первой роте сразу же полюбили молодого, веселого и толкового командира минометного отделения. Не пикой и шашкой, как дед и отец, пришлось Борису разить врагов, но метким огнем 82-х миллиметрового миномета. Вместе с дивизией он принимал участие в освобождении Харькова, Киева, Днепропетровска, Белой Церкви, Житомира и других больших и малых городов. Но все еще впереди.
Дивизию перебросили на фронт под Лисичанск. Здесь предстояло сменить на переднем крае наши, изрядно поредевшие в боях части. При подходе к позициям полк попал под массированный авиационный налет и понес значительные потери. Не вступив в бой, отошли в тыл, где восполнили убыл личного состава новым пополнением. Из-под Лисичанска пешим порядком дивизию направили в район Курска. Но поучаствовать в боях на курской дуге не пришлось. Пока маршировали, таща на себе минометы, операция по разгрому немцев уже завершилась.
Ударная 350-я дивизия с боями вышла к Днепру, где встретила ожесточенное сопротивление гитлеровцев. На участок переднего края нашей обороны где позицию занимала минометная рота Быкова, противник бросил крупные силы пехоты при поддержке танков. Но минометчики не растерялись, четко выполняя команды старшего, они вели беглый огонь по врагу. Позиции приходилось часто менять, чтобы не дать пристреляться немецким артиллеристам. Несколько раз поднимались фашисты в атаку против минометной батареи Быкова, но каждый раз отступали под точными разрывами мин, оставляя на поле боя убитых и раненных. За этот бой Борис Иванович был удостоен почетной награды - медали «За отвагу».
— Добре воюешь, казак! Благодарю за храбрость, - сказал Борису генерал, вручая ему эту награду.
После того как дивизия была отведена в тыл для пополнения, её бросили на Киевское направление. Приказ по фронту был такой, взять столицу Украины к очередной годовщине октябрьской революции. Эшелон не дошел до фронта около сотни километров, дивизия выгрузилась ночью, скрытно, маршевым порядком двинулась к Днепру. Эти меры предосторожности были вызваны тем, что в дневное время все дороги подвергались массированным налетам вражеской авиации.
Прибыв на место 350-я ударная заняла оборонительный рубеж левее Киева. Правый крутой и обрывистый берег представлял собой глубокоэшелонированную линию обороны, которую гитлеровцы считали непреступной. Но нет таких рубежей, которые не может взять русский солдат.
И вот был получен приказ о форсировании Днепра. Переправлялись кто на чем и как может. Противник обрушил на десант лавину огня. Весь обрывистый берег был усеян пулеметными точками, минометными и артиллерийскими батареями. Красная от крови вода Днепра буквально кипела от разрывов мин и снарядов. Среди тех, кому повезло переправиться на правый берет реки был и сержант Быков со своим расчетом. Прямо с берега начали вести огонь по немецким позициям. Враг не выдержал натиска наших атакующих частей и отступил. Киев был взят.
После того как город был освобожден от фашистской нечисти, Борис Иванович побывал в Киевско-Печерской лавре. Сюда, в это святое место, пешком с Дона приходил помолиться его дед, а теперь внук с оружием в руках освободил его от иноземных супостатов. Поразила воображение Бориса огромная серебряная чаша диаметром более четырех метров на дне источника из которого брали воду паломники.
350-я дивизия опять в боях на самых трудных участках фронта. Она участвует в освобождении Белой Церкви, Житомира и других больших и малых городов Украины. На одном из участков вражеская минометная батарея вынудила советских солдат припасть к земле во время атаки. Наступление захлебывалось.
— Ну-ка, товарищ сержант Быков, разделайся с этими самоварами, - приказал командир батальона.
Не обращая внимания на ураганный огонь противника, Быков со своим расчетом несколькими залпами подавил вражескую батарею.
Война ворвалась в жизнь семнадцатилетнего паренька грозно и неотвратимо. Ушел на фронт отец. В боях под Москвой осенью сорок первого года он погиб.
Летом 1942 года Борис впервые увидел немецких солдат, занявших родной хутор. Потянулись тяжелые месяцы оккупации. После разгрома гитлеровских полчищ под Сталинградом, через хутор потянулись отступающие части вермахта и его союзников. Особенно много было румынов которые вообще бросили фронт и в панике бежали. Проклятиями провожали станичники этих мародеров и грабителей.
Немцы собрали всех оставшихся мужчин и подростков в хуторском коровнике и хотели расстрелять, но начальник, отдавший этот приказ, сам вскоре был убит. Арестованные, а среди них был и Борис, разбежались кто куда. Боря с товарищами прятался в пещере, хорошо известной всем хуторским ребятам. Но укрыться от оккупантов не удалось. Отступая, гитлеровцы вновь собрали мужское население хутора и насильно увезли с собой под конвоем.
Вместе с Борисом в этой группе оказались его родной дядя с сыном Иваном. Уже на территории Украины остановились на ночлег в какой-то станице. Продукты, взятые с собой в дорогу, к тому времени уже закончились. Зима была суровой, многоснежной. Посовещавшись между собой пленники решили бежать. Отвлечь охранника, местного полицая, поручили самому старшему - дяде Бориса. Он подошел к полицаю и попросил закурить, затем разговорился с ним. В этот момент Борис оглушил охранника кочергой и бросился бежать следом за своими товарищами по несчастью. Полицаи не стали преследовать ночью по морозу и глубокому снегу.
Утром дошли до какого-то хуторка и постучались в крайнюю хату. Открыла женщина. Увидев беглецов испугалась и по-украински стала объяснять, что им надо уходит. Местный староста приказал никого из чужих не пускать в дом, а кто пустит, того расстреляют. Но в конце концов хозяйка сжалилась и впустила в хату беглецов. Наварила им картошки, накормила, а перед рассветом они ушли. Путь держали к родным местам.
На дороге попалась какая-то деревня. Были в ней немцы или нет неизвестно. Хоронясь за деревьями и сугробами пробрались в крайний пустующий дом. Обосновались в подвале, по очереди наблюдая не идет ли кто. И тут Борис свалился в тифозной горячке. Сколько пробыли в этом подвале не помнит, как-то утром, вышедший на двор дядя увидел группу бойцов в белых масхалатах. Это были наши разведчики. Первым делом они поинтересовались есть ли в деревне немцы. Но к тому времени оккупанты уже покинули это селение.
Дядя упросил разведчиков отвезти больного племянника в хутор Богураев, который был уже неподалеку. Бориса посадили на лошадь и привязали, что бы не упал с коня. Но не зря Боря слыл в родном хуторе первым наездником среди товарищей, даже в тифозном бреду он прочно держался в седле. В Богураеве недужного паренька оставили у родной тетки, которая приходилась матери Марии Ивановне родной сестрой. Вскоре за больным сыном пришла и сама Мария Быкова. Усадив его на санки, повезла в родной хутор.
Много дней и ночей не отходила она от постели больного сына и вырвала его у смерти. Хотя после тифа Борис заболел еще и малярией, молодой организм преодолел и эту хворь. Он пошел на поправку. Выздоровев, узнал, что его товарищи уже призваны в ряды действующей армии и отправлены на фронт. Негоже было казаку дома отсиживаться, когда его сверстники уже взяли в руки оружие, что бы бить ненавистного врага и Борис отправился к военному комиссару. Перед призывной комиссией предстал исхудавший, до конца не оправившийся после болезни юноша, но в глазах его горел огонь решимости. «Хочу на фронт!» - заявил он военкому.
Но на фронт Борис попал не сразу. Группу призывников в количестве 40 человек направили в марте 1943 года на Украину. До станции Должанка, а это Ворошиловоградская область, пришлось добираться пешком. При этом несли на себе еще и пулеметы. Тяжелый марш Борис выдержал с честью, несмотря на то, что не окреп еще после тифа. На месте его зачислили в третий запасной полк 350-й стрелковой дивизии. Началась армейская учеба в полковой школе младших командиров. Здесь Быков получил воинскую специальность минометчик.
Узнав где проходит службу Борис, навестить его приехала мать. Привезла картошки, сала, что бы подкормить молодого солдата.
После окончания учебного курса, к выпускникам полковой школы приехали «покупатели» - офицеры воинских частей в которых требовалось пополнение. Борис попал в первую минометную роту 1.176 стрелкового полка 350-й дивизии, которая вела наступательные бои в составе 1-го украинского фронта. Впоследствии эта дивизия получила название Краснознаменная Житомирская, Богдана Хмельницкого Сандомирская стрелковая дивизия. Полтора года по славному боевому пути со всей дивизией пришлось пройти и Борису Ивановичу Быкову.
В первой роте сразу же полюбили молодого, веселого и толкового командира минометного отделения. Не пикой и шашкой, как дед и отец, пришлось Борису разить врагов, но метким огнем 82-х миллиметрового миномета. Вместе с дивизией он принимал участие в освобождении Харькова, Киева, Днепропетровска, Белой Церкви, Житомира и других больших и малых городов. Но все еще впереди.
Дивизию перебросили на фронт под Лисичанск. Здесь предстояло сменить на переднем крае наши, изрядно поредевшие в боях части. При подходе к позициям полк попал под массированный авиационный налет и понес значительные потери. Не вступив в бой, отошли в тыл, где восполнили убыл личного состава новым пополнением. Из-под Лисичанска пешим порядком дивизию направили в район Курска. Но поучаствовать в боях на курской дуге не пришлось. Пока маршировали, таща на себе минометы, операция по разгрому немцев уже завершилась.
Ударная 350-я дивизия с боями вышла к Днепру, где встретила ожесточенное сопротивление гитлеровцев. На участок переднего края нашей обороны где позицию занимала минометная рота Быкова, противник бросил крупные силы пехоты при поддержке танков. Но минометчики не растерялись, четко выполняя команды старшего, они вели беглый огонь по врагу. Позиции приходилось часто менять, чтобы не дать пристреляться немецким артиллеристам. Несколько раз поднимались фашисты в атаку против минометной батареи Быкова, но каждый раз отступали под точными разрывами мин, оставляя на поле боя убитых и раненных. За этот бой Борис Иванович был удостоен почетной награды - медали «За отвагу».
— Добре воюешь, казак! Благодарю за храбрость, - сказал Борису генерал, вручая ему эту награду.
После того как дивизия была отведена в тыл для пополнения, её бросили на Киевское направление. Приказ по фронту был такой, взять столицу Украины к очередной годовщине октябрьской революции. Эшелон не дошел до фронта около сотни километров, дивизия выгрузилась ночью, скрытно, маршевым порядком двинулась к Днепру. Эти меры предосторожности были вызваны тем, что в дневное время все дороги подвергались массированным налетам вражеской авиации.
Прибыв на место 350-я ударная заняла оборонительный рубеж левее Киева. Правый крутой и обрывистый берег представлял собой глубокоэшелонированную линию обороны, которую гитлеровцы считали непреступной. Но нет таких рубежей, которые не может взять русский солдат.
И вот был получен приказ о форсировании Днепра. Переправлялись кто на чем и как может. Противник обрушил на десант лавину огня. Весь обрывистый берег был усеян пулеметными точками, минометными и артиллерийскими батареями. Красная от крови вода Днепра буквально кипела от разрывов мин и снарядов. Среди тех, кому повезло переправиться на правый берет реки был и сержант Быков со своим расчетом. Прямо с берега начали вести огонь по немецким позициям. Враг не выдержал натиска наших атакующих частей и отступил. Киев был взят.
После того как город был освобожден от фашистской нечисти, Борис Иванович побывал в Киевско-Печерской лавре. Сюда, в это святое место, пешком с Дона приходил помолиться его дед, а теперь внук с оружием в руках освободил его от иноземных супостатов. Поразила воображение Бориса огромная серебряная чаша диаметром более четырех метров на дне источника из которого брали воду паломники.
350-я дивизия опять в боях на самых трудных участках фронта. Она участвует в освобождении Белой Церкви, Житомира и других больших и малых городов Украины. На одном из участков вражеская минометная батарея вынудила советских солдат припасть к земле во время атаки. Наступление захлебывалось.
— Ну-ка, товарищ сержант Быков, разделайся с этими самоварами, - приказал командир батальона.
Не обращая внимания на ураганный огонь противника, Быков со своим расчетом несколькими залпами подавил вражескую батарею.
